Лев Гунин. Обугленные стихи.

Лев Гунин

ОБУГЛЕННЫЕ СТИХИ

Лев Гунин

Из цикла
ОБУГЛЕННЫЕ СТИХИ

Из
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АТЛАНТИДЕ

3

без бандитов вымрут полицаи
ненависть погибнет без любви
и без рельсов не пойдут трамваи
сколько их к рассвету не зови

день на ночь а ночь на день похожа
без цветов полярных по цветам
и вода не соскользнёт по коже
если минус плюсом был бы там

без рожденья не было бы смерти
но и жизни не было б тогда
и понять нам не умом а сердцем
смысл непостижимый без бреда
Сентябрь, 1981.

___________________

* * *

когда всё доброе ложится
а всё недоброе встаёт
тогда она на всё решится
и всё равно ко мне придёт
придёт поправить одеяло
и всё недоброе согреть
чтобы от ласки помягчало
и всё успело подобреть
она повсюду постаралась
не покладая рук поспеть
совсем лежит у генерала
а у полковника на треть
лишь на меня никак не хочет
успокоенье снизойти
и потому она хохочет
и нас всё хочет извести
Август, 1981.

вторая версия

когда всё доброе ложится
а всё недоброе встаёт
она по-доброму решится
и до утра ко мне придёт
придёт поправить одеяло
и всё недоброе согреть
чтобы от ласки помягчало
и стало доброе на треть
она повсюду постаралась
не покладая рук поспеть
и потому всё злое встало
и даже доброму не лечь
      Август, 1981.

*        *        *
                                      Л. М.
заблудились ты и я
в окнах наклонённых
в ожиданье густоты
ветел расщеплённых

в ожидании гудка
с пыльного перрона
в ожидании толчка
или полузвона

до таинственных небес
немы в ожиданье
заблудились мы в себе
встанем на прощанье

и промолвим что-нибудь
не услышав - что же
сердца путь и линий путь
чувствуется кожей

и - гудка или звонка
так и не дождавшись -
мы останемся - пока
в это утро вжавшись...
    Сентябрь, 1981.

      ТЫ
                            Софье Подокшик

(избранные фрагменты)

            6
Листва колышется, как прежде, за окном.
И так же необъятен дом.
Беззвучно гнутся ветви, и тогда
беззвучно провисают провода.
Две форточки закрыты на крючок.
За ними звуки немы и мертвы.
В квартире только электронов ток
к вольфраму лампочек, что к ним давно привык.
Асфальт стал чёрным. Небо цвета туч.
Где новый Караваджо, вдохновлённый
природы, уходящей в спячку, стоном?
И свет на окнах вязок и тягуч...
Мазок охряный всё ещё живуч...
Живуча музыка, что до сих пор звучит
в колонках стерео: Бортнянский и Пашкевич,
и Альбиньони (плач навзрыд),
и Чимароза (пиццикато шелест).
Беззвучен мальчик с колесом в руке.
Он катит колесо невдалеке.
И скрип шагов уже не прозвучит
Над головой рассохшихся полов,
И лебедь белый в небо не летит,
Как было в полусне веков...
И холод ржавый в башне не живёт...
Но просто осень. Небо за окном.
И если кто-то устрицу жуёт,
забудь об этом. И забудь о том.
И только мы напротив полутьмы
и россыпи огней осенних улиц
под жёлтого торшера мягкий дым
листаем книги, вспоминая устриц.
И в теле разливается тепло
от тихого домашнего уюта,
и за домами замирает зло,
переставая побеждать как будто.
Сентябрь - октябрь, 1981.
________________

   *        *       *
Листья опадают с кожистым стуком;
как стаи птиц, тихо слетают с дальних деревьев.
Кто в таком печальном уединении?
Кто там так одинок в осеннем солнечном свете?
И какая нелепость вырвала его из
яркой и всеобщей человеческой
жизни?
     Октябрь, 1981.

    БРАКОСОЧЕТАНИЕ МАРИИ
тройным удовольствием связанная по лодыжки
стакан вина до и сигарета после
курчавые трусики вешающая на спинки стульев
планет орбит спутников и прочих отелей
набившая шишки полам своими высокими каблучками
Наташа-Маша-Анжелика из валютной зондеркоманды
выходит замуж за потомственного американца
по разрешению начальника отдела из дома напротив
тоже потомственного Валерия Артёмовича

Валерий Артемович принял сегодня Машу-Анжелику
как принимает перед едой стопку водки с горчицей
записал в досье как проведена работа
наметил планы действий на следующий квАртал
подумал а не удочерить ли ему Марию
хорошего товарища Марию Ивановну
примерную гражданку Наташу-Анжелику
с выдающимися вперед и назад
исключительными достоинствами

поступила бы в институт дура
кинематографии имени другого патриота
работала бы на студии товарища Довженко
со своими достоинствами открытыми Васи-лерием Артёмовичем
а в этом ну как ево там Лас-Вегасе
у них там своих патриотов хватает
с открытыми с даже обнаженными кем-то достоинствами
своих там Валериев Пал Палычей и Джон Джонычей
пруд пруди

мечты мечты когда б делиться опытом
и в качестве обмена бы наведываться
в клубничник ихний почему б и нет
и вместо там какого-то А. Стоуна
беседовать с их местным населением
с сожительницами лучше просто жительницами
деревни под названьем Голливуд
и протеже Марии сделать в мэрии
но это в будущем - пока мы здесь зимой

пока зацепимся Марией за Америку
закинем якорь славный наш и будем ждать
а там посмотрим может быть дождёмся
     Сентябрь, 1981 - Ноябрь 1983.

                                   Ларе Медведевой

запылился огонь в капиллярах узорчатых ламп
разорвали овал темноты золочёные люстры
и какое-то чудо готовится утром и нам
только надо пораньше глаза разлепить и проснуться...

дребезжит на Козлова по рельсам последний трамвай
на проспекте дома облечённые в тунику света
и октябрь с тобой: это месяц похожий на май
это осень в которой по-моему больше от лета

по дороге на Вильнюс мы видели золото рощ
и полей крутобоких стояли снопы наготове
и на стенах трепещет рекламы поющая брошь
и пятно фонарей подвизалось стоять в изголовье
            Октябрь, 1981.

____________________________